Это объяснение недалеко от истины, но оно смешивает историческую личность Иосифа Виссарионовича и установленный им политический порядок с его сегодняшним восприятием, в связи с чем упускается из виду поливалентность фигуры Сталина. Ведь привлекательна она в том числе и тем, что позволяет крайне простым образом выразить политически не дифференцированный протест против современного социально-экономического режима. Безусловно, этим способы использования фигуры Сталина не исчерпываются. Но если не учитывать данного символического отрицания современного социально-экономического порядка, не понять и откровенно оскорбительного вызывания духа Сталина героем упомянутого стихотворения Евгения Лесина, и вообще поддержки Сталина “снизу”.
Популярность Сталина, странным образом не вызывающая всеобщего отторжения, - феномен специфически российский; впрочем, в других странах социальный протест против экономической трансформации так же связан с мобилизацией спорных персонажей постсоциалистической ностальгии. Дэвид Кидекел в этнографическом очерке о жизни румынских рабочих в экономически депрессивном регионе долины Жиу в 1990-е годы так же замечает портреты Чаушеску на токарных станках, шкафах и верстаках. Описываемые им рабочие - жертвы переходного периода с точки зрения обладания материальным, социальным и символическим капиталом. На вопрос, как исправить положение в Румынии, они отвечают: “нужна железная рука”, “полгода военной диктатуры” или “Гитлер, Сталин и Влад Дракула в одном лице”[9]. Театрально-гиперболический характер этих утверждений заставляет воспринимать их как выражение радикального, но при этом бессильного отрицания существующего порядка, а не как свидетельство идеологической близости с Гитлером, Сталиным и уж тем более с графом Дракулой.
http://magazines.russ.ru/nz/2011/1/d17-pr.html
Популярность Сталина, странным образом не вызывающая всеобщего отторжения, - феномен специфически российский; впрочем, в других странах социальный протест против экономической трансформации так же связан с мобилизацией спорных персонажей постсоциалистической ностальгии. Дэвид Кидекел в этнографическом очерке о жизни румынских рабочих в экономически депрессивном регионе долины Жиу в 1990-е годы так же замечает портреты Чаушеску на токарных станках, шкафах и верстаках. Описываемые им рабочие - жертвы переходного периода с точки зрения обладания материальным, социальным и символическим капиталом. На вопрос, как исправить положение в Румынии, они отвечают: “нужна железная рука”, “полгода военной диктатуры” или “Гитлер, Сталин и Влад Дракула в одном лице”[9]. Театрально-гиперболический характер этих утверждений заставляет воспринимать их как выражение радикального, но при этом бессильного отрицания существующего порядка, а не как свидетельство идеологической близости с Гитлером, Сталиным и уж тем более с графом Дракулой.
http://magazines.russ.ru/nz/2011/1/d17-pr.html