В 1958 году шведский литературный критик и переводчик Эрик Местертон приехал к Борису Пастернаку и записал бесценные для нас записи стихов и некоторые прозаические фрагменты в авторском прочтении. В 1960 году виниловая пластинка издана фирмой Discurio в UK © Эрик Местертон
В 2010 году, это редкое издание на виниле, подарил мне старший сын поэта - Евгений Борисович Пастернак.
Мне показалось важным, отдать должное памяти и высветить фигуру Эрика Местертона, совершившего немалый культурный подвиг, человека создавшего уникальный звуковой архив в библиотеке Гетеборга и посвятившего этой миссии немалую часть своей жизни! Позднее, в 1961 году он представил стихи Анны Ахматовой и, прежде всего, ее «Поэму без героя» в большом газетном эссе, а два года спустя опубликовал перевод (сделанный вместе с Эббой Линдквист) шести ее стихотворений. В следующем году в более обширной статье он представил тогда еще почти полностью неопубликованного Иосифа Бродского, а также перевел одно из его стихотворений. В 1969 году вместе с Тордом Бэкстремом он перевел «Суицидальные скорби» Николая Эрдмана для премьеры в Гетеборгском городском театре . В 1975 году вышла интерпретация четырех стихотворений футуриста Велимира Хлебникова.
В сети почти нет толковых описаний его жизненного пути и тем не менее нашлось на одном шведском сайте (https://litteraturbanken.se.. /Erik_Mesterton)
=========================================
Эрик Местертон , 1903–2004 гг.
Эрик Местертон родился 4 октября 1903 года и вырос в Уппсале. Родителями были дантист Дик Местертон и Хильдур Местертон, урожденная Тегман. После зачисления он изучал английский, скандинавские языки, историю литературы и славянские языки в Уппсале. Он защитил магистерскую степень в 1930 году, и докторсукю по истории литературы в 1947 г., почетный доктор Гетеборгского университета в 1973 году. С 1946 года женат на историке искусства Ингрид Якобссон. Местертон умер 10 января 2004 года в Гетеборге.
В 1931–1932 годах Местертон входил в редакцию легендарного авангардного журнала «Спектрум» . С осени 1932 по осень 1939 и 1945–1947 годов он преподавал скандинавскую литературу в Лондоне и Кембридже. В годы войны он жил в Уппсале и там завершил свою, практически еще не опубликованную, лицензиатскую диссертацию «Утонченность и грубость». Исследования предыстории литературного орнамента», научный труд, посвященный литературе четырех столетий и нескольких языковых областей.
Вернувшись из Англии, Местертон переключился на библиотечное дело, сначала работая в библиотеке риксдага, а с 1949 года — в тогдашней городской библиотеке Гетеборга. Здесь он в основном занимался литературными приобретениями, в 1960-е годы будучи заведующим зарубежным отделом библиотеки. Когда дело доходило до покупки новой литературы, возобновления прерванных войной торговых отношений и установления новых, не в последнюю очередь с Восточной Европой, он прилагал большие усилия благодаря своему обширному знанию языков. В середине 1950-х годов Местертон по собственной инициативе создал специальный звуковой архив, который в то время был совершенно уникальным в научной библиотеке. Он сам делал аудиозаписи театральных представлений, чтений и лекций, прежде всего в Гетеборге, но также и в других странах Европы. Весной 1958 года, перед присуждением Борису Пастернаку Нобелевской премии, Местертон посетил Москву и записал, как Пастернак читает свои стихи. Через несколько лет он сделал аналогичную запись с Анной Ахматовой под Ленинградом.
Хотя он был выдающимся библиотекарем, Местертон внес свой наиболее важный вклад не как таковой, а как переводчик и эссеист. Уже во время учебы в Уппсале он хорошо разбирался в современной английской, французской, немецкой и русской поэзии. Его первый перевод касался некоторых коротких прозаических текстов Поля Валери, которые были добавлены в сотрудничестве с его подругой Карин Бойе и опубликованы в первом выпуске Spektrum .
Местертон прочитал эпохальную книгу Т. С. Элиота « Бесплодная земля» в том же году, когда она была опубликована. Десять лет спустя, в 1932 году, вместе с Карин Бойе он опубликовал в «Спектруме» шведский перевод ставшего классическим стихотворения: «Det ödelandet». Карин Бойе ранее была совершенно незнакома с творчеством Элиота, в то время как Местертон, с другой стороны, систематически изучал все, что публиковал Элиот, с тех пор как ему довелось прочитать «Бесплодную землю» в девятнадцатилетнем возрасте. Этот первый длинный перевод Местертона также является его самым значительным с точки зрения истории литературы. В том же году в «Спектруме» он опубликовал два эссе, которые, как и перевод «Det ödelandet», сыграли важную роль в развитии шведской поэзии в 1930-е и 1940-е годы: «Поэзия и реальность в современной английской поэзии» и «Поэзия и реальность в современной английской поэзии» и «Поэзия и реальность в современной английской поэзии» Метод Т. С. Элиота». Последнее эссе, несколько раз переиздававшееся также в английском переводе, представляет собой одно из первых более глубоких исследований поэтической техники Элиота и занимает видное место даже в международном контексте. Некоторые шведские поэты подчеркивали большое значение, которое имел для них перевод «Det ödelandet» вместе с двумя эссе Местертона. «Среди библейских текстов шведского модернизма я по-прежнему ставлю эти два выше всех остальных», — писал Карл Веннберг в середине 1980-х годов.
За годы пребывания в Англии Местертон вел вводную деятельность в другом направлении. Он по-разному представлял современную шведскую литературу, возможно, в первую очередь посредством своего преподавания. Вместе с Денисом В. Хардингом он перевел на английский несколько произведений Пера Лагерквиста. В то же время он еще ближе познакомился с новой англоязычной поэзией и литературной критикой. Он поддерживал контакты с легендарным критиком Ф. Р. Ливисом и окружением его журнала Scrutiny , а также был в курсе культурной жизни континента.
Местертон не публиковал никаких новых переводов на шведский язык до тех пор, пока Элиот не получил Нобелевскую премию в 1948 году. Вместе с Эриком Линдегреном он затем перевел фрагмент драмы Элиота «Суини Агонистес» и ряд прозаических текстов Элиота. В 1967 году вместе с Линдегреном он сделал новый перевод шекспировского « Гамлета» , заказанный для постановки Стокгольмского городского театра в том же году и, таким образом, сценическую версию, в которой были сделаны некоторые исключения.
В 1950-е и 1960-е годы интерес Местертона в первую очередь касался литературы на славянских языках. Еще будучи учеником средней школы, он брал частные уроки русского языка, а затем продолжил обучение в университете. В 1928 году он участвовал в первой скандинавской студенческой делегации-социалиста в Советский Союз, вероятно, потому, что был одним из немногих в шведском кружке Кларте, кто знал русский язык. Вернувшись из Англии, он возобновил занятия славянской литературой. Интерес Местертона к польской поэзии привел уже в 1965 году к переводу (частично в сотрудничестве с Эриком Линдегреном) шести стихотворений Виславы Шимборской, тогда еще совершенно неизвестной за пределами Польши. В том же году вышла полная подборка стихов ведущего польского послевоенного модерниста Збигнева Герберта « По следам танка» , также в сотрудничестве с Линдегреном .
Как переводчик и докладчик Эрик Местертон опережал большинство. В этом отношении он с ранней юности принадлежал в буквальном смысле к авангарду. Он четко видел, что действительно важно в новой поэзии. Он рано осознал гениальность поэзии Гуннара Экелёфа и способствовал публикации его первого сборника стихов в издательстве «Спектрум». В том же году в журнале была опубликована «Det ödelanden». До этого на шведский язык было переведено всего два коротких стихотворения Элиота. Интерпретации Местертона с русского, польского и чешского языков также относились почти исключительно к поэтам, которых ранее почти не переводили на шведский язык.
Даже когда дело касалось теории и метода литературы, Местертон принадлежал к авангарду. Во время учебы в лиценциате в начале 1940-х годов он сыграл важную роль во внедрении англосаксонской новой критики. Уже в 1963 году он учился у Михаила Бахтина, вероятно, одним из первых в Западной Европе. В лекции, которую он прочитал в возрасте 77 лет, семиотика поэзии Михаэля Риффатера была впервые представлена в Швеции. Незадолго до этого Местертон опубликовал важное эссе под названием «О возможности и невозможности перевода», в котором он настойчиво продвигает тезис о том, что хорошая интерпретация должна стремиться подвести читателей к тексту, а не подвести текст к читателям.
Местертон владел многими языками, его эрудиция была обширной, а текстовая память впечатляющей. Но он публиковал что-то только тогда, когда считал, что совершил открытие или имел опыт, который хотел передать и другим. Биргитта Троциг говорит, что Местертон должен был «тихо действовать как один из тайных патриотов наших литературных исследований, мягкий, но абсолютно беспощадный администратор критериев ».
За исключением «Гамлета», тексты, которые он переводил, почти всегда были текстами, которые он более или менее открыл сам и поэтому хотел представить шведским читателям. Как и эссе, переводов поразительно мало по сравнению с той важностью, которую они имели.
Эрик Местертон, конечно, не был сторонником идеи искусства ради искусства, но, с другой стороны, он не признавал литературу развлечением. Он считал, что значительное стихотворение всегда находится в оппозиции к постоянному: оно борется с шаблонами чувств и шаблонами мысли. Он считал, что художественная работа состоит в преодолении стереотипного, второстепенного и подражательного и в поиске личного выражения, точно отражающего индивидуальный опыт. Для него поэт был тем, кто валит деревья в «лесах условностей», как выразился Гуннар Экелеф. Знаменательное стихотворение предполагает призыв к читателю изменить свою жизнь. Хотя перевод практически никогда не может сравниться с оригиналом, по мнению Эрика Местертона, он может помочь читателю приблизиться к этому и, следовательно, передать часть силы оригинального текста.
Сверкер Йоранссон
Фото Анес Местертон
Награжден премиями переводчиков
• 1966 Премия за перевод Шведской академии.
• 1974 Премия Sveriges Författarfonds лицам за вознаграждение за литературные заслуги.
В 2010 году, это редкое издание на виниле, подарил мне старший сын поэта - Евгений Борисович Пастернак.
Мне показалось важным, отдать должное памяти и высветить фигуру Эрика Местертона, совершившего немалый культурный подвиг, человека создавшего уникальный звуковой архив в библиотеке Гетеборга и посвятившего этой миссии немалую часть своей жизни! Позднее, в 1961 году он представил стихи Анны Ахматовой и, прежде всего, ее «Поэму без героя» в большом газетном эссе, а два года спустя опубликовал перевод (сделанный вместе с Эббой Линдквист) шести ее стихотворений. В следующем году в более обширной статье он представил тогда еще почти полностью неопубликованного Иосифа Бродского, а также перевел одно из его стихотворений. В 1969 году вместе с Тордом Бэкстремом он перевел «Суицидальные скорби» Николая Эрдмана для премьеры в Гетеборгском городском театре . В 1975 году вышла интерпретация четырех стихотворений футуриста Велимира Хлебникова.
В сети почти нет толковых описаний его жизненного пути и тем не менее нашлось на одном шведском сайте (https://litteraturbanken.se.. /Erik_Mesterton)
=========================================
Эрик Местертон , 1903–2004 гг.
Эрик Местертон родился 4 октября 1903 года и вырос в Уппсале. Родителями были дантист Дик Местертон и Хильдур Местертон, урожденная Тегман. После зачисления он изучал английский, скандинавские языки, историю литературы и славянские языки в Уппсале. Он защитил магистерскую степень в 1930 году, и докторсукю по истории литературы в 1947 г., почетный доктор Гетеборгского университета в 1973 году. С 1946 года женат на историке искусства Ингрид Якобссон. Местертон умер 10 января 2004 года в Гетеборге.
В 1931–1932 годах Местертон входил в редакцию легендарного авангардного журнала «Спектрум» . С осени 1932 по осень 1939 и 1945–1947 годов он преподавал скандинавскую литературу в Лондоне и Кембридже. В годы войны он жил в Уппсале и там завершил свою, практически еще не опубликованную, лицензиатскую диссертацию «Утонченность и грубость». Исследования предыстории литературного орнамента», научный труд, посвященный литературе четырех столетий и нескольких языковых областей.
Вернувшись из Англии, Местертон переключился на библиотечное дело, сначала работая в библиотеке риксдага, а с 1949 года — в тогдашней городской библиотеке Гетеборга. Здесь он в основном занимался литературными приобретениями, в 1960-е годы будучи заведующим зарубежным отделом библиотеки. Когда дело доходило до покупки новой литературы, возобновления прерванных войной торговых отношений и установления новых, не в последнюю очередь с Восточной Европой, он прилагал большие усилия благодаря своему обширному знанию языков. В середине 1950-х годов Местертон по собственной инициативе создал специальный звуковой архив, который в то время был совершенно уникальным в научной библиотеке. Он сам делал аудиозаписи театральных представлений, чтений и лекций, прежде всего в Гетеборге, но также и в других странах Европы. Весной 1958 года, перед присуждением Борису Пастернаку Нобелевской премии, Местертон посетил Москву и записал, как Пастернак читает свои стихи. Через несколько лет он сделал аналогичную запись с Анной Ахматовой под Ленинградом.
Хотя он был выдающимся библиотекарем, Местертон внес свой наиболее важный вклад не как таковой, а как переводчик и эссеист. Уже во время учебы в Уппсале он хорошо разбирался в современной английской, французской, немецкой и русской поэзии. Его первый перевод касался некоторых коротких прозаических текстов Поля Валери, которые были добавлены в сотрудничестве с его подругой Карин Бойе и опубликованы в первом выпуске Spektrum .
Местертон прочитал эпохальную книгу Т. С. Элиота « Бесплодная земля» в том же году, когда она была опубликована. Десять лет спустя, в 1932 году, вместе с Карин Бойе он опубликовал в «Спектруме» шведский перевод ставшего классическим стихотворения: «Det ödelandet». Карин Бойе ранее была совершенно незнакома с творчеством Элиота, в то время как Местертон, с другой стороны, систематически изучал все, что публиковал Элиот, с тех пор как ему довелось прочитать «Бесплодную землю» в девятнадцатилетнем возрасте. Этот первый длинный перевод Местертона также является его самым значительным с точки зрения истории литературы. В том же году в «Спектруме» он опубликовал два эссе, которые, как и перевод «Det ödelandet», сыграли важную роль в развитии шведской поэзии в 1930-е и 1940-е годы: «Поэзия и реальность в современной английской поэзии» и «Поэзия и реальность в современной английской поэзии» и «Поэзия и реальность в современной английской поэзии» Метод Т. С. Элиота». Последнее эссе, несколько раз переиздававшееся также в английском переводе, представляет собой одно из первых более глубоких исследований поэтической техники Элиота и занимает видное место даже в международном контексте. Некоторые шведские поэты подчеркивали большое значение, которое имел для них перевод «Det ödelandet» вместе с двумя эссе Местертона. «Среди библейских текстов шведского модернизма я по-прежнему ставлю эти два выше всех остальных», — писал Карл Веннберг в середине 1980-х годов.
За годы пребывания в Англии Местертон вел вводную деятельность в другом направлении. Он по-разному представлял современную шведскую литературу, возможно, в первую очередь посредством своего преподавания. Вместе с Денисом В. Хардингом он перевел на английский несколько произведений Пера Лагерквиста. В то же время он еще ближе познакомился с новой англоязычной поэзией и литературной критикой. Он поддерживал контакты с легендарным критиком Ф. Р. Ливисом и окружением его журнала Scrutiny , а также был в курсе культурной жизни континента.
Местертон не публиковал никаких новых переводов на шведский язык до тех пор, пока Элиот не получил Нобелевскую премию в 1948 году. Вместе с Эриком Линдегреном он затем перевел фрагмент драмы Элиота «Суини Агонистес» и ряд прозаических текстов Элиота. В 1967 году вместе с Линдегреном он сделал новый перевод шекспировского « Гамлета» , заказанный для постановки Стокгольмского городского театра в том же году и, таким образом, сценическую версию, в которой были сделаны некоторые исключения.
В 1950-е и 1960-е годы интерес Местертона в первую очередь касался литературы на славянских языках. Еще будучи учеником средней школы, он брал частные уроки русского языка, а затем продолжил обучение в университете. В 1928 году он участвовал в первой скандинавской студенческой делегации-социалиста в Советский Союз, вероятно, потому, что был одним из немногих в шведском кружке Кларте, кто знал русский язык. Вернувшись из Англии, он возобновил занятия славянской литературой. Интерес Местертона к польской поэзии привел уже в 1965 году к переводу (частично в сотрудничестве с Эриком Линдегреном) шести стихотворений Виславы Шимборской, тогда еще совершенно неизвестной за пределами Польши. В том же году вышла полная подборка стихов ведущего польского послевоенного модерниста Збигнева Герберта « По следам танка» , также в сотрудничестве с Линдегреном .
Как переводчик и докладчик Эрик Местертон опережал большинство. В этом отношении он с ранней юности принадлежал в буквальном смысле к авангарду. Он четко видел, что действительно важно в новой поэзии. Он рано осознал гениальность поэзии Гуннара Экелёфа и способствовал публикации его первого сборника стихов в издательстве «Спектрум». В том же году в журнале была опубликована «Det ödelanden». До этого на шведский язык было переведено всего два коротких стихотворения Элиота. Интерпретации Местертона с русского, польского и чешского языков также относились почти исключительно к поэтам, которых ранее почти не переводили на шведский язык.
Даже когда дело касалось теории и метода литературы, Местертон принадлежал к авангарду. Во время учебы в лиценциате в начале 1940-х годов он сыграл важную роль во внедрении англосаксонской новой критики. Уже в 1963 году он учился у Михаила Бахтина, вероятно, одним из первых в Западной Европе. В лекции, которую он прочитал в возрасте 77 лет, семиотика поэзии Михаэля Риффатера была впервые представлена в Швеции. Незадолго до этого Местертон опубликовал важное эссе под названием «О возможности и невозможности перевода», в котором он настойчиво продвигает тезис о том, что хорошая интерпретация должна стремиться подвести читателей к тексту, а не подвести текст к читателям.
Местертон владел многими языками, его эрудиция была обширной, а текстовая память впечатляющей. Но он публиковал что-то только тогда, когда считал, что совершил открытие или имел опыт, который хотел передать и другим. Биргитта Троциг говорит, что Местертон должен был «тихо действовать как один из тайных патриотов наших литературных исследований, мягкий, но абсолютно беспощадный администратор критериев ».
За исключением «Гамлета», тексты, которые он переводил, почти всегда были текстами, которые он более или менее открыл сам и поэтому хотел представить шведским читателям. Как и эссе, переводов поразительно мало по сравнению с той важностью, которую они имели.
Эрик Местертон, конечно, не был сторонником идеи искусства ради искусства, но, с другой стороны, он не признавал литературу развлечением. Он считал, что значительное стихотворение всегда находится в оппозиции к постоянному: оно борется с шаблонами чувств и шаблонами мысли. Он считал, что художественная работа состоит в преодолении стереотипного, второстепенного и подражательного и в поиске личного выражения, точно отражающего индивидуальный опыт. Для него поэт был тем, кто валит деревья в «лесах условностей», как выразился Гуннар Экелеф. Знаменательное стихотворение предполагает призыв к читателю изменить свою жизнь. Хотя перевод практически никогда не может сравниться с оригиналом, по мнению Эрика Местертона, он может помочь читателю приблизиться к этому и, следовательно, передать часть силы оригинального текста.
Сверкер Йоранссон
Фото Анес Местертон
Награжден премиями переводчиков
• 1966 Премия за перевод Шведской академии.
• 1974 Премия Sveriges Författarfonds лицам за вознаграждение за литературные заслуги.