Памяти Василия Шукшина
Ещё ни холодов, ни льдин.
Земля тепла. Красна калина.
А в землю лёг ещё один
На Новодевичьем мужчина.
"Должно быть, он примет не знал, –
Народец праздный суесловит, –
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал".
Коль так, Макарыч, – не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними, перепиши,
Переиграй – останься живым.
Но в слёзы мужиков вгоняя,
Он пулю в животе понёс,
Припал к земле, как верный пёс.
А рядом куст калины рос,
Калина – красная такая...
Смерть самых лучших намечает
И дёргает по одному.
Такой наш брат ушёл во тьму!...
Не буйствует и не скучает.
А был бы "Разин" в этот год.
Натура где – Онега, Нарочь?
Всё печки-лавочки, Макарыч!
Такой твой парень не живёт.
Вот после временной заминки,
Рок процедил через губу:
"Снять со скуластого табу
За то, что он видал в гробу
Все панихиды и поминки.
Того, с большой душою в теле
И с тяжким грузом на горбу,
Чтоб не испытывал судьбу,
Взять утром тёпленьким с постели!"
И после непременной бани,
Чист перед Богом и тверёз,
Вдруг взял да умер он всерьёз,
Решительней, чем на экране.
1974
Ещё ни холодов, ни льдин.
Земля тепла. Красна калина.
А в землю лёг ещё один
На Новодевичьем мужчина.
"Должно быть, он примет не знал, –
Народец праздный суесловит, –
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал".
Коль так, Макарыч, – не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними, перепиши,
Переиграй – останься живым.
Но в слёзы мужиков вгоняя,
Он пулю в животе понёс,
Припал к земле, как верный пёс.
А рядом куст калины рос,
Калина – красная такая...
Смерть самых лучших намечает
И дёргает по одному.
Такой наш брат ушёл во тьму!...
Не буйствует и не скучает.
А был бы "Разин" в этот год.
Натура где – Онега, Нарочь?
Всё печки-лавочки, Макарыч!
Такой твой парень не живёт.
Вот после временной заминки,
Рок процедил через губу:
"Снять со скуластого табу
За то, что он видал в гробу
Все панихиды и поминки.
Того, с большой душою в теле
И с тяжким грузом на горбу,
Чтоб не испытывал судьбу,
Взять утром тёпленьким с постели!"
И после непременной бани,
Чист перед Богом и тверёз,
Вдруг взял да умер он всерьёз,
Решительней, чем на экране.
1974