Далёкий 1967 год. Мне 18 лет и я – студент 3 курса Жуковского Авиационного техникума. Одновременно я проходил практику в Филиале Лётно-Исследовательского Института (ныне - им. Громова) в г. Жуковском. У меня тогда имелся подаренный отцом на моё шестнадцатилетие магнитофон «Айдас». Это один из первых отечественных магнитофонов. До него нашей промышленностью выпускались магнитофоны «Днепр-11» и «Яуза-5».
Я увлекался записью и прослушиванием музыки. Любой, которую можно тогда было записать с радиоприёмника, переписать у друзей с магнитофона и, если повезёт, с проигрывателя.
Однажды осенью, в конце октября, Вера Гаврилова из нашей группы, которая также проходила практику в Филиале ЛИИ, радостно сообщила: «В наш клуб приезжает Высоцкий!».
Билеты организовала её мама, работавшая в отделе кадров ЛИИ. Моя задача была сделать запись его концерта и снабдить всех копиями.
У сына друзей моих родителей был переносный магнитофон «Романтик», который я и выпросил, чтобы записывать в зале. В то время я увлекался резкой списанной в Филиале ЛИИ плёнки, использовавшейся в магнитных накопителях («чёрных ящиках») шириной 25,4 мм и толщиной 0,2 мм (200 мкм). Бывшая тогда в продаже триацетатная магнитофонная плёнка была шириной 6,35 мм и толщиной 100 мкм. Разрезая «дармовую» плёнку на 4 полосы, я экономил свои студенческие финансы. Но столь толстой плёнки на кассете «Романтика» умещалось в два раза меньше.
Я рассчитывал, что одной катушки «резаной» плёнки мне должно было хватить минут на сорок при двусторонней записи, потому не обеспокоился о запасной.
В назначенное время я сидел в третьем ряду зала клуба «Стрела», ожидая начала концерта. Администраторы клуба, дабы соблюсти все идеологические каноны того времени, в первом отделении представили музыкально-художественную композицию из стихов Иосифа Уткина, С. Есенина и др. авторов в исполнении Вячеслава Шалевича и М. Воронцова. В. Шалевича мы тогда знали как киноактёра.
По прошествии некоторого времени публика, пришедшая «на Высоцкого», зашумела. Раздался свист и выкрики: «Высоцкого давай!». На лицах выступавших выразилось недоумение и обида: «Мы -то тут причём?». Я включил магнитофон, предполагая, что при записи песен Высоцкого, я буду стирать это выступление, если не будет хватать плёнки, что и произошло впоследствии.
Высоцкий выбежал на сцену из-за кулис, запыхавшийся и раскрасневшийся с дороги. Первыми его словами были: «Принесли сигареты?». Как потом рассказывали, он мчался из Москвы на такси, отдав последнюю десятку. А за концерт организаторы и администрация клуба каким - то образом наскребли для него в качестве гонорара всего пятнадцать рублей (билеты для зрителей, работников ЛИИ, были бесплатными).
Зал возликовал, зааплодировал. Концерт начался. Не придавая значения устным рассказам автора о своих песнях и истории их создания, я нещадно «резал» их пропускал, готовя магнитофон для записи только его песен. Это сейчас, в наше время мы собираем по крохам всё, что произнёс этот великий человек при жизни.
Закончилась первая дорожка на плёнке. Я быстро перевернул катушку, не успев дописать одну из его песен. Пошла стираться запись первого отделения. Поэтому у меня сохранилась только малая часть выступления Шалевича и Воронцова.
Я громко щёлкал клавишами магнитофона. Высоцкий, посмотрев в мою сторону, пошутил: «Надо объявить неделю борьбы с магнитофонщиками». Всего в зале было двое «магнитофонщиков», а третьим, кто писал концерт, был звукорежиссёр клуба в радиорубке. Запись концерта разошлась в виде копий по многим любителям магнитофонов.
Учитывая недолговечность магнитных носителей звука при многократном их проигрывании, особенно при варварском к ним отношении, смею предположить, что все разошедшиеся копии с этих трёх записей и копии с копий погибли все, кроме моей, бережно хранившейся 45 лет. Почему копия? Да всё по тому-же: толстая и хрупкая «резаная» плёнка, на которой был оригинал записи, не выдержала, стала рваться и я скопировал её на своём «Айдасе» на ленту «Тип-6».
Заезженная "до дыр" и выученная наизусть лента была сохранена. Запись с неё мне любезно отреставрировал и оцифровал энтузиаст и подвижник спасения истории, Юрий Иванович Метёлкин. Большое ему спасибо!
Итак, концерт подошёл к концу. С цветами и гитарой под мышкой артист исчез за сценой. Я в обнимку с магнитофоном пробираюсь к выходу из зала, на ходу прослушивая сделанную только что запись. В это время в фойе с лестницы спускалась группа людей и мой путь пересёкся с небольшого роста парнем, которого я не заметил, щёлкая клавишами магнитофона. «Ты чуть Высоцкого не сшиб!», раздались голоса моих друзей.
ЛЕБЕДЕВ Александр.
Я увлекался записью и прослушиванием музыки. Любой, которую можно тогда было записать с радиоприёмника, переписать у друзей с магнитофона и, если повезёт, с проигрывателя.
Однажды осенью, в конце октября, Вера Гаврилова из нашей группы, которая также проходила практику в Филиале ЛИИ, радостно сообщила: «В наш клуб приезжает Высоцкий!».
Билеты организовала её мама, работавшая в отделе кадров ЛИИ. Моя задача была сделать запись его концерта и снабдить всех копиями.
У сына друзей моих родителей был переносный магнитофон «Романтик», который я и выпросил, чтобы записывать в зале. В то время я увлекался резкой списанной в Филиале ЛИИ плёнки, использовавшейся в магнитных накопителях («чёрных ящиках») шириной 25,4 мм и толщиной 0,2 мм (200 мкм). Бывшая тогда в продаже триацетатная магнитофонная плёнка была шириной 6,35 мм и толщиной 100 мкм. Разрезая «дармовую» плёнку на 4 полосы, я экономил свои студенческие финансы. Но столь толстой плёнки на кассете «Романтика» умещалось в два раза меньше.
Я рассчитывал, что одной катушки «резаной» плёнки мне должно было хватить минут на сорок при двусторонней записи, потому не обеспокоился о запасной.
В назначенное время я сидел в третьем ряду зала клуба «Стрела», ожидая начала концерта. Администраторы клуба, дабы соблюсти все идеологические каноны того времени, в первом отделении представили музыкально-художественную композицию из стихов Иосифа Уткина, С. Есенина и др. авторов в исполнении Вячеслава Шалевича и М. Воронцова. В. Шалевича мы тогда знали как киноактёра.
По прошествии некоторого времени публика, пришедшая «на Высоцкого», зашумела. Раздался свист и выкрики: «Высоцкого давай!». На лицах выступавших выразилось недоумение и обида: «Мы -то тут причём?». Я включил магнитофон, предполагая, что при записи песен Высоцкого, я буду стирать это выступление, если не будет хватать плёнки, что и произошло впоследствии.
Высоцкий выбежал на сцену из-за кулис, запыхавшийся и раскрасневшийся с дороги. Первыми его словами были: «Принесли сигареты?». Как потом рассказывали, он мчался из Москвы на такси, отдав последнюю десятку. А за концерт организаторы и администрация клуба каким - то образом наскребли для него в качестве гонорара всего пятнадцать рублей (билеты для зрителей, работников ЛИИ, были бесплатными).
Зал возликовал, зааплодировал. Концерт начался. Не придавая значения устным рассказам автора о своих песнях и истории их создания, я нещадно «резал» их пропускал, готовя магнитофон для записи только его песен. Это сейчас, в наше время мы собираем по крохам всё, что произнёс этот великий человек при жизни.
Закончилась первая дорожка на плёнке. Я быстро перевернул катушку, не успев дописать одну из его песен. Пошла стираться запись первого отделения. Поэтому у меня сохранилась только малая часть выступления Шалевича и Воронцова.
Я громко щёлкал клавишами магнитофона. Высоцкий, посмотрев в мою сторону, пошутил: «Надо объявить неделю борьбы с магнитофонщиками». Всего в зале было двое «магнитофонщиков», а третьим, кто писал концерт, был звукорежиссёр клуба в радиорубке. Запись концерта разошлась в виде копий по многим любителям магнитофонов.
Учитывая недолговечность магнитных носителей звука при многократном их проигрывании, особенно при варварском к ним отношении, смею предположить, что все разошедшиеся копии с этих трёх записей и копии с копий погибли все, кроме моей, бережно хранившейся 45 лет. Почему копия? Да всё по тому-же: толстая и хрупкая «резаная» плёнка, на которой был оригинал записи, не выдержала, стала рваться и я скопировал её на своём «Айдасе» на ленту «Тип-6».
Заезженная "до дыр" и выученная наизусть лента была сохранена. Запись с неё мне любезно отреставрировал и оцифровал энтузиаст и подвижник спасения истории, Юрий Иванович Метёлкин. Большое ему спасибо!
Итак, концерт подошёл к концу. С цветами и гитарой под мышкой артист исчез за сценой. Я в обнимку с магнитофоном пробираюсь к выходу из зала, на ходу прослушивая сделанную только что запись. В это время в фойе с лестницы спускалась группа людей и мой путь пересёкся с небольшого роста парнем, которого я не заметил, щёлкая клавишами магнитофона. «Ты чуть Высоцкого не сшиб!», раздались голоса моих друзей.
ЛЕБЕДЕВ Александр.
